[tamriko561]

Название: За Чертой
Автор:  tamriko561
Бета:  Longways
Основные персонажи: J2
Пейринг: Джаред/Дженсен
Рейтинг: NC-17
Жанр: Омегаверс, ангст, Hurt/comfort
Предупреждения: Нецензурная лексика
Размер: мини (4113 слов)
Статус: закончен

Едва передвигая ноги, Дженсен шёл домой. Осень. Погода совсем не радовала. Небо закрывали низкие, тяжёлые серые тучи. В воздухе висела постоянная изморось. Ветер холодный, уже пахнущий зимой. Под стать погоде было и настроение. Левый кроссовок прохудился, в нём хлюпала вода. Куртка на рыбьем меху продувалась насквозь. Скоро наступят настоящие холода, а он при всей экономии сможет купить или ботинки, или куртку потеплей. Тяжёлые мысли по сотому кругу мчались в голове. Как так получилось? Как он оказался за Чертой?
Всё так хорошо начиналось. Он жил с папой в уютном домике, в хорошем районе. Хорошо учился в школе, почти с отличием закончил университет. В их городе трепетно относились к омегам, каждому позволялось получить образование и работать, ожидая свою пару. Было только одно ограничение: если до тридцати лет суженый не встречался, а течки к тому времени практически прекращались, омега должен был уйти за Черту. Здесь доживали свой век пустышки. Дженсен никогда не думал, что такое может случиться с ним. Конечно, он не слишком отвечал общепринятым стандартам красоты — высокий, с гордым разворотом плеч. А ценились омежки мелкие, худенькие, с приторно красивыми лицами. Его красота была другой, более мужественной. Строгие зелёные глаза в гуще ресниц не оставляли сомнений в том, что этот омега цену себе знает. Чувственные яркие губы, как у папы, смягчали выражение лица, а улыбка делала его незабываемым. Сколько себя помнил Дженсен, рядом всегда находился только папа. На вопросы об отце ответов он не получал, только в глазах папы появлялась затаённая грусть и он с ещё большей любовью заботился о сыне. Деньги в доме были, хотя папа не работал, говорил, что накоплений хватит, чтобы выучить Дженсена, а там он сам начнёт зарабатывать. Шли годы, университет был окончен, нашлась неплохая работа. А папа начал таять на глазах, будто ждал, когда сын станет самостоятельным и выполнит свою миссию, и тихо уходил. Даже перед смертью он не открыл тайну рождения своего ребёнка, а то, что она была, Дженсен не сомневался. Недаром папа заставлял его усиленно заниматься спортом, особый упор уделяя самообороне. Так в двадцать с небольшим Дженсен остался один. Обладая спокойным характером, он хорошо зарекомендовал себя на работе, отдавая ей всё своё время. Сблизиться с коллегами особо не получалось, да он и не стремился. Закрылся в своём мирке, читал, смотрел фильмы, наигрывал на гитаре. Может, надо было вести себя по-другому? Больше выходить в люди, заводить друзей, глядишь, и встретил бы своего истинного. Но случилось так, как случилось. Былого не вернуть. Ему ещё не было тридцати, но организм будто замер, течки проходили раз в полгода и без особых проблем, блокаторы были почти не нужны. На последнем осмотре врач сказал, что это конец. Дженсен начинает стареть и будущего у него нет. Следовательно, пора прощаться с городом и уходить за Черту.
Черта — это дома, похожие на общежитие, стоят на окраине города, от которого их отделяет пустошь. Строил их металлургический комбинат для своих рабочих, со временем они, поднакопив денег, перебирались во что-то более приличное. Так дома начали приходить в запустение, комбинат уже собирался их сносить, но кто-то ушлый в управлении города предложил отправлять туда никому не нужных омег. Заполнились они быстро теми, кто уже никуда не стремился и ничего не ждал от жизни. Сюда приходили умирать, мораль оставалась в городе. Омеги, призванные дарить жизнь, беречь своё здоровье, здесь пускались во все тяжкие. Пили, били друг друга, наркотики продавались на каждом этаже. Здесь и должен был сгинуть Дженсен.
Когда он первый раз приехал в теперь уже свой дом — ужаснулся. Разбитые ступени, ведущие на второй этаж. Стены, изрисованные граффити. С площадки уходили два пролёта, в каждом по десять квартир. В коридорах — крашеные в серый цвет стены. Его дверь была первой от площадки. Да. Комната маленькая, кухонька ещё меньше, отдельно душ и туалет. Минимум мебели — кровать, маленький старый телевизор, вешалка для одежды. На кухне плита и древний холодильничек, небольшой набор посуды. Сердце сжало от тоски по своему уютному домику. Но не в его привычках было сдаваться, закончить свои дни он решил достойно. Осмотрев своё богатство, Дженсен отправился на поиски работы. А так как омеги здесь предпочитали жить на мизерное пособие, не утруждая себя, то работа нашлась легко. Он устроился продавцом в магазинчик при заправке. Этого было мало, чтоб заполнить свободное время. По вечерам, а вернее по ночам, стал подрабатывать в баре, замещая и бармена, и грузчика, и вышибалу, благо комплекция позволяла. А если честно, то махать руками и ногами пришлось в первый же день. Он пошёл посмотреть прачечную, что располагалась в подвале, здесь его и попытались завалить. А что? Омеги в штанах имеют тот же набор, что и альфы. Трахнуть могут запросто. Этих трёх обдолбышей он раскидал враз — ростом не вышли, его валить. Только один достал нож, с ним пришлось постараться. Дженсену даже понравилось, выброс адреналина вернул вкус к жизни, очистил сознание. До этого он смотрел на мир словно через пелену. Окружающее казалось сном, который вот-вот закончится, а теперь пришло понимание — это твоя реальность, в ней предстоит выживать. Таким простым способом был заработан авторитет, здесь уважали физическую силу, и к нему лично больше никто не лез. Иногда просили угомонить разбушевавшегося дебошира. Ведь это был маленький город, находящийся за Чертой города большого. Здесь даже создавались пары или несколько омег объединялись, чтобы было не страшно. Жизнь везде продолжается и везде она своя, может, неправильная, но какая есть. Они не были виноваты, что остались одиноки и общество их отвергло.
Лето пролетело незаметно, пришла осень; и он уже полгода здесь. Однообразие и свинцовая усталость давали о себе знать. Выходных Дженсен не брал, стараясь скопить денег побольше, пока позволяет здоровье, чтоб потом не умирать от голода в ожидании нищенского пособия. Атмосфера в этих домах давила всё сильней, вот что было плохо. Чувство безысходности убивало. Хоть куда, любое другое место, но чтоб люди улыбались, а не шатались пьяными с утра; чтоб росли деревья и зелень, а не страшные кусты и трава, засыхающая в середине июня. Хотелось ещё раз услышать детский смех. С этими мечтами Дженсен был здесь как белая ворона, но его не парили косые взгляды, постоять за себя он мог в любой ситуации. Тяжело было морально, эта борьба за каждый отложенный доллар, непроходящая усталость и мысли. Неужели это навсегда, неужели его жизнь закончится в этих трущобах? По всему выходило, что так. Он всё равно не давал себе спуску: чистая одежда, ухоженное лицо, тело держал в тонусе, устраивая себе тренировки. Его бы приодеть и можно выпускать на любую тусовку. Но это так, несбыточные мечты. А в реальности он поднялся в свою квартирку, отработав восьмичасовую смену в магазине, есть не хотелось. К восьми в бар, там и перекусит. Наскоро ополоснувшись, он завалился на кровать, с удовольствием вдохнул запах чистого белья и провалился в сон, словно отключили батарейки. Проснулся от звонка телефона, его напарник по бару — Роб, просил поменяться сменами, почему бы и нет. Так у Дженсена образовался свободный вечер. Замечательно, можно целую ночь проспать в своей постели! Не спеша он приготовил ужин, выпил кофе и завалился смотреть телевизор. Дом гудел, где-то были слышны звуки драки, слёзы, наверху гремела музыка. Всё как всегда. К двенадцати Дженсен начал дремать, да и дом затихал. В час он подскочил, сам не зная отчего. Вдалеке были слышны звуки полицейской сирены. Сердце заполошно билось в груди. Потом на лестнице раздался грохот шагов, и в его дверь затарабанили. Дженсен натянул домашние штаны и кинулся открывать. Он же не крыса, чтобы сидеть затаившись.
В дверях стоял парень, остро пахнуло запахом взволнованного альфы и кровью. Дженсен был немаленького роста, а этот на полголовы выше. Одет во всё чёрное: джинсы, кожаная куртка, ботинки. Вещи дорогие. В руках огромная спортивная сумка. Лицо хищника, рысьи глаза, каштановые волосы собраны в хвост. Всё это он рассмотрел в доли секунды.
— Помоги, в долгу не останусь, — выдохнул незнакомец.
Дженсен отодвинулся, пропуская его. Краем глаза заметил, что парень двигается, оберегая левую ногу. Может, ранен?
— Вот это убожество! Как здесь живут?
Обида колотнула Дженсена прямо в сердце, и он почти прошипел:
— Знаешь, я тебя не звал. Не нравится — дверь ещё открыта. Вали туда, где хорошо. А если остаёшься, уважай хозяина и его дом.
Парень поднял руки ладонями вверх, как бы сдаваясь.
— Эй, не злись. Давай с начала начнём, извини. Меня зовут Джей.
И тут же побледнел и буквально осел на постель. Дженсен теперь рассмотрел, что левая штанина пропитана кровью. Ночной гость был без сознания. Дженсен разрезал штанину и увидел ранение, пуля не задела кость и застряла в мягких тканях, кровопотеря была большая. Если не обработать и не зашить, то всё может закончиться очень плачевно. Не зря папа учил его оказывать первую помощь, будто предвидел. Тратить свои накопления было жалко, но оставалась надежда, что человек не будет неблагодарен и вернёт всё. Дженсен быстро оделся и побежал в единственную здесь аптеку, благо работала она круглые сутки. Закупился по полной, начиная с шовного материала и заканчивая бинтами. Потратился изрядно, тёплая куртка плакала в стороне, оставшись в мечтах. Бегом вернулся домой, залетел в комнату и… уставился в дуло пистолета. Его гость лежал, но сдаваться не собирался.
— Джей, успокойся. Я хозяин квартиры, в аптеку ходил, сейчас тебя лечит буду.
— Умеешь, что ли?
— Да, папа научил.
— Посмотрим, чему тебя папа научил. Как тебя зовут, мой прекрасный доктор?
— Дженсен. А за «прекрасного» можешь в лоб получить.
— За правду не бьют!
— Вот за неё как раз таки и бьют больнее всего.
Дженсен терялся в своих ощущениях, запах альфы пьянил. С нормальными людьми он давно не разговаривал, и, кажется, он флиртовал. Чёрт. Он забыл, что это такое.
— Хватит, болтовнёй тебе не поможешь, надо браться за дело.
И Дженсен споро принялся за рану. Дал в руки Джею бутылку виски, приказал пить и не дёргаться. Сам же начал промывать, очищать. С трудом, но вытащил пулю, ещё раз всё промыл, зашил и, довольный, облокотился о стену. Джей во время этого действа только скрипел зубами и прикладывался к бутылке. Штаны срезали полностью, забинтованную ногу уложили поудобней и накрыли одеялом. Только голова Джея коснулась подушки, он уснул. Дженсен сидел и смотрел на него. Молодой, года двадцать четыре, не больше. Ухоженный, тело накачанное, но без перебора. Очень обаятельное лицо, но хищник проглядывает даже сквозь улыбку. Это сейчас, после всех потрясений, он спит, а как поведёт себя дальше? Рассматривая парня, Дженсен осознал, что впервые за долгое время чувствует себя живым, состояние отупения отступило. Только с утра на работу, нужно поспать. Кое-как пристроившись на краешек кровати, он устало закрыл глаза. Будильник прозвенел, когда ещё было темно за окном, и, естественно, на него смотрело дуло пистолета. Традиция, бля! А у парня точно рефлекс.
— Что за хрень, ты зачем разбудил меня в такую рань?
— И тебе доброе утро! Я на работу ухожу. Тебе надо сделать укол, и не вставай хотя бы сегодня. Еду и воду я оставлю около тебя.
— Ты же памперс не купил, — ехидно ухмыльнулся Джей.
— Ничего, бутылку обрежу. А с остальным — или сейчас, или терпи до вечера.
Дженсен сделал укол, позавтракал сам, накормил Джея и ушёл.
Джей скучал, и мысли сами собой возвращались к Дженсену. Странный омега, столько умеет, Джаред слышал, что за Чертой они быстро деградируют, но этот чистенький, видно следит за собой. Вот запаха почти нет, веет чем-то лёгким, но непонятно, что это. Красивый, хотя следы увядания заметны. Глаза удивительные, а губы просто шедевр. Жаль, что он за Чертой, Джей замутил бы с таким.
Дженсену день на работе показался вечностью, покупатели раздражали. Хотелось домой, хотелось увидеть Джея. Так, стоп. Что за мысли? Просто домой, устал, не выспался. И никаких Джеев. А домой-то летел, как на крыльях. Джей удобно расположился на его кровати полусидя, бормотал телевизор. Руки Джея порхали над экраном планшета, видимо, достал из сумки. Ох, какие же длинные пальцы! Чур меня! Дженсен выложил покупки на кухне, соорудил сэндвичи, заварил чай и отправился к своему квартиранту.
— Как ты?
— Нормально, температуры нет, будешь перевязывать?
— Да, сейчас перекусим, и займусь тобой.
— Слушай, а когда у тебя выходной, мне как-то без штанов неуютно. Телек бы купить нормальный, приставку с играми. Лежать скучно, денег я дам.
— Нет у меня выходных. К девяти уйду на вторую работу.
— Вот ты монстр. А живёшь-то когда?
— Мне некогда жить в твоём понимании, надо работать. Ты знаешь, где ты? Это Черта. Я не хочу подыхать здесь на пособие.
— Не повезло тебе, неужели ни один альфа не клюнул?
— Клевал, и не один. Просто истинного я не встретил, а за кого попало выходить не хотел.
— Ничего себе, получается, я встретил последнего девственника не свете?
— Давай закроем эту тему, мне неприятно.
В это время Дженсен снял бинты, рана не воспалилась. Порядок.
— Слушай, я у тебя зависну на пару месяцев, не против?
— Живи.
— Только порешаем с твоей работой, я заплачу более чем хорошо. Думаю, магазин не закроется без тебя. Мне нужна будет твоя помощь днём. Условия проживания улучшим, диван пошире купим, телефон мне нужен новый.
— Ты уже всё решил? А ночью я тебе не нужен, в баре-то можно остаться работать?
— Если только ты там не хастлером трудишься.
— Спасибо, мой господин, но я всего лишь простой бармен. А хастлеры здесь не водятся, потому что альф нет.
Так в болтовне пролетело время до девяти. Утром Дженсен уволился из магазина. Джей составил ему целый список покупок, словно собирался жить за Чертой вечно. Посуда и продукты были просто мелочью по сравнению со всем остальным. Несколько дней Дженсен крутился, как белка, выполняя все поручения. Когда же расставил всё это добро по местам, в удивлении присел, — квартирка стала такой уютной. Огромный диван съедал почти всё пространство в комнате, место осталось лишь для плазмы и узкого шкафа с вещами. Тяжёлые портьеры закрывали серость за окном, а множество светильников создавали иллюзию праздника. Они будто оказались на острове в океане жизни. Остров не был уединённым, Дженсен работал в баре, вырубаясь утром, сквозь сон он слышал, что Джей много разговаривает по телефону. Он не спрашивал, кто стрелял в Джея, что привело его за Черту, но о себе тоже не рассказывал. Прошёл месяц, Джей уже ходил по дому, хоть и прихрамывая, но на улицу не торопился. Что скрывать, он очень нравился Дженсену, каждым движением, каждой интонацией голоса. Глядя на себя в зеркало, он замечал изменения в себе, организм словно очнулся от спячки, разглаживались морщинки, волосы стали расти быстрей и перестали тускнеть. Дженсен был на многое готов, чтобы встать с Джеем рядом, заинтересовать его. Не зная ничего о человеке, он готов был идти за ним в любую сторону. И не знал, бедняга, что Джаред торчит здесь столько времени только из-за него. Притворяясь спящим, он сквозь ресницы любовался этим невозможным омегой. Он что, не понимает, как привлекателен? Этой атлетической фигурой, зелёными глазами, в которых затаилась печаль. С губами, созданными для любви и ничего больше, чтобы люди, глядя на них, понимали, как прекрасен бывает омега. В общем, Джаред периодически залипал на Дженсене, а тот — на нём. Только это не могло продолжаться вечно, дела ждали Джея.
И вот в один далеко не прекрасный день Дженсен вернулся домой и застал пустую квартиру. Одежды Джея не было, как и его самого. Сначала он ждал, потом понял, что это конец. Короткий эпизод жизни закончен. Джей более чем щедро расплатился за постой. Денег хватило бы до конца жизни. Только свинцовая тоска снова навалилась на плечи, пригнула к земле и не давала дышать полной грудью, двигаться дальше. Воспоминания крутились в голове заезженной пластинкой. Вот Джей выходит из душа только с полотенцем на бёдрах, капельки воды струятся с его влажных волос, так хочется собрать их все языком. Вот они играют в приставку, смеясь и шутливо толкая друг друга, а сердце замирает от каждого прикосновения. Ранние завтраки, со смехом и серьёзными разговорами, такое эмоциональное единение, что кажется — так будет вечно. Оказалось, вечного нет ничего. Вынужденный целибат продолжался. В прошлой жизни омега имел много поклонников, но отношения строить ни с кем не стал. Поняв, что Джей привлекает его не на одну ночь, Дженсен растерялся, он не знал, как себя вести. Да и жизнь за Чертой давно поколебала его уверенность в себе. Он испугался, не попытался попробовать сделать первый шаг и всё потерял. Опять замкнутый круг, Роб ушёл из бара, поэтому Дженсен был занят каждую ночь, а под утро возвращался в одинокую квартиру и готов был выть от тоски. На Рождество работал, на Новый год нарядил маленькую ёлочку, зажёг везде свечи и всю ночь просидел, уставившись в одну точку, вспоминая каждое мгновение рядом с Джеем. Что это было? Да ничего не было, но почему так больно и сердце рвётся в клочья. Тело двигается по инерции, мозг впадает в спячку, чтобы спасти душевное здоровье хозяина. По улице идёт очередной робот, с виду живой, а внутри пустой. Он выполняет программы, заложенные в него жизнью, а сам не думает, не чувствует и не решает. Он ждал счастье в городе, а оно пришло за Черту слишком поздно и ушло. Период жестокой тоски сменился самобичеванием. Дженсен обвинял себя в трусости, лучше объясниться и получить отрицательный ответ, чем быть в неведении. Не зная о том, что, может быть, эти полтора месяца могли пройти по-другому. Теперь не было бы так муторно на душе, что сам упустил возможную взаимность. В феврале немного попустило, он начал выплывать из чёрного омута тоски.
Понедельник был выходным днём. Ближе к вечеру, завершив пробежку, Дженсен возвращался домой. Зашёл в квартиру, включил светильники, как любил Джей, и занялся приготовлением ужина. Стемнело, в доме успокоились, пора было готовиться ко сну. Вот тут-то и раздался стук в дверь. Дженсен распахнул её, на пороге стоял Джаред. Молча рванули друг к другу. Это были не поцелуи, а укусы, словно они стремились съесть кусочек так любимой плоти. Перепутались руки и ноги, непонятно, чья спина со всей силы ударяется о стену, бёдра отчаянно трутся, хотя давно понятно, что у обоих стоит как камень. И одежда. Боже, как она мешает. В безумном немом танце они добрались до дивана. И наконец-то одежда полетела в разные стороны. Замерли на секунду, разглядывая друг друга и с новой силой продолжили начатое в коридоре. Поцелуи до исступления, до потери дыхания. Зло, сильно. Метки-укусы по всему телу. Они не гладят нежно, а сминают. Они выплёскивают свою тоску и одиночество, отчаяние и неверие. Сил терпеть нет. Нужно отдать и взять, потом наступит момент откровения и нежности. Сейчас похоть правит бал. Конечно, большой парень Джей не мог ворваться в Дженсена сходу. Быстрая, быстрая растяжка, ведь омега почти сухой, но Дженсен уже всхлипывает от нетерпения. Он пуст, его срочно нужно заполнить. Боль и удовольствие. Так бывает? Наверное, если очень хотеть. Можно нежно заниматься любовью, принося партнёру тягучую муку удовольствия. А можно быть словно животное, выпустить зверя здесь и сейчас, чтобы забрать, отдать, получить всё сразу. Потом можно подумать, переосмыслить, как такое могло произойти. А сейчас есть только руки, губы, член, заполняющий тебя. С трудом, с дикой болью пробирающийся внутрь. Это надо перетерпеть, потом начнётся движение, трение и приближение взрыва, одного на двоих. Узел набух, они сцепились, и началось блаженство до серебристых кругов перед глазами, до трясущихся рук и губ, ищущих последний поцелуй, до крика звериного, радостного. Вот я получил его, я обладаю им, и как же нам хорошо от этого. Это наш случай. Даже расцепившись, парни не могли оторваться друг от друга, оставались рядом, пытаясь соприкоснуться каждым кусочком кожи. Безумие продолжалось всю ночь, ничего не было сказано, всё смазала страсть. С первыми лучами солнца морок начал отпускать.
— Дженсен, я ведь поговорить с тобой хотел.
— Я тоже хотел. Поговорить.
— Я запал на тебя с самой первой секунды, только ты открыл дверь. И уйти мог через неделю, но всё тянул время, не хотел с тобой расстаться.
— Зачем я тебе, угасший, пустой?
— Ерунда это всё, рядом со своим истинным ты быстро восстановишься, ты же понимаешь, что мы пара? Я даже запах твой чувствую. Чайный лист и цветущий бергамот. Так ведь?
— Да. Что же ты меня с собой не взял?
— Не мог. Это была моя война.
— Тогда рассказывай с самого начала.
— Я Джаред Падалеки. Правда, о многом говорящая фамилия?
Дженсен знал, что город принадлежит семье Падалеки, клан их был очень замкнутый. Простые люди уважали эту семью. Уже давно семимильными шагами они вошли в легальный бизнес, много чего строили и создавали рабочие места. А разборки внутри семьи никогда не задевали обывателей.
— Так вот, я был единственным наследником. У меня есть свой взгляд на дальнейшую жизнь и развитие семьи. Я не любитель криминала, это быстрые деньги, но опасные. Я лучше заводик какой-нибудь построю. После смерти отца начался разброд. Молодёжь была за меня, старая же гвардия жить хотела по-старому. Дед посоветовал мне доказать всем, что я на многое способен. Так начался этот квест, я опустошил счета семьи, сгрёб все наличные и планшет с компроматом почти на каждого — папочка в своё время постарался, собрал всех на крючок. И ушёл. Через десять минут дед вызвал полицию, и началось. Меня долго гоняли по городу, уйти от них было непросто, под конец даже ранили. Так я забрёл сюда. Здесь меня не искали, альфы же сюда не ходят. Дед сказал, что если я продержусь неделю, он выступит на моей стороне и старики его послушают. Я выиграл. Некоторые не хотели так просто отпускать свою власть. В общем, эти месяцы я прибирал к рукам империю, в ход пошли и пули, и компромат. А сам думал о тебе, что нужно скорее вернуться. А ты? Расскажи о себе.
Дженсен рассказал всё, что знал о своей семье. О себе и своей жизни. Об одиночестве и тоске за Чертой. О том, что влюбился в Джареда и сходил с ума все эти месяцы, не надеясь на встречу.
— Ясно всё. Теперь я здесь и никуда тебя больше не отпущу, сейчас поедем знакомиться с дедом, а потом я буду любить тебя долго и нежно. Кстати, мой любимый диванчик заберём с собой. Он будет памятником нашему первому разу. Я ему золотые ножки присобачу, сколько раз я на нём дрочил на тебя, он всё помнит.
— Ну, если дрочил, то поехали.
Машина ждала на въезде в город, до резиденции семьи Падалеки добрались быстро. Джей почти бегом затащил Дженсена в кабинет к деду.
— Дед, привет. Познакомься, это мой омега Дженсен.
— ЧТО!!! Джаред, ты оху***ел, ты где Эклза откопал?
— Извините, моя фамилия не Эклз.
— Эклз, Эклз.
Тут закипел Джаред, он буквально зарычал.
— Он моя пара, истинная. А ты, дедуля, если что-то знаешь — рассказывай, если нет, то помолчи и прими всё как данность.
— Ладно, расскажу. Раньше город принадлежал двум семьям. Мы жили мирно, делить было нечего, каждый занимался своим делом. Джеральд и Алан, ваши отцы, не были близкими друзьями, но и врагами не стали. Отношения были ровные. Но всё изменилось в один вечер. Машину Алана расстреляли при подъезде к дому, он умер до приезда скорой. Омега Алана обвинил нас. Ему быстро объяснили, что наша семья ни при чём. Он собрал деньги, ребёнка и исчез. Но обвинение было предъявлено, оскорбление нанесено, пятно на репутации быстро не сотрёшь. Мы не искали омегу, никто не стал бы с ним воевать. Значит, твой анатэ всё время жил в городе, просто взял свою фамилию.
— Я ничего не знал об этом, папа молчал всегда о прошлом. Сейчас его нет. Простите. Я могу уйти?
— Стоять! Куда это ты собрался, опять за Черту? Дед, этот омега спас мою жизнь, если бы не он, меня могло уже не быть на этом свете. Думаю, это смывает любой позор?
— Да. Потом мне всё расскажете подробно. Идите. Дженсен, ты теперь член нашей семьи.
Любимый диванчик уже ждал, пора было опробовать его на новом месте, а Джаред это дело любил.
Через месяц Дженсена было не узнать, он расцвёл и похорошел, хотя куда уж больше, Джаред слушался его во всём и только аккуратно сдувал пылинки. Дженсен долго долбил Джареду мозг, что нельзя отправлять омег за черту, город тратит деньги на пособия, вместо того чтобы получать их. Из одиноких омег получатся хорошие няньки, учителя, социальные работники. Незачем выкидывать их из города, пусть лучше работают и платят налоги. И продолбил же. Собрали совет для решения этого вопроса. Полтора десятка альф во главе с Джаредом уселись за стол переговоров. В это время тихо открылась дверь и появился Дженсен. Джаред чуть не брякнулся с кресла. Это было нечто. На голове невероятная причёска, но не портящая этого чертяку, безумный макияж, делающий глаза и губы ещё выразительней. И одежда, где он её только взял? Полупрозрачные, фиолетовые брючки в облипочку, сверху рубашка из той же ткани, только всех цветов радуги. И вот это чудо продефилировало к Джареду и уселось на колени. Многие альфы посочувствовали, какой же у Джея омега, совсем без крыши. А представление только начиналось. Джаред быстро поддержал игру, сначала Дженсен пролепетал, что замёрз один в спальне и уткнулся лицом в грудь Джареду. «Один омега не помешает таким серьёзным альфам разговаривать», — лепетал затейник. А потом ему стало жарко, он улёгся спиной на грудь Джея и начал не спеша расстегивать пуговички на и так ничего не скрывающей рубашке. Попутно обмахиваясь пушистым веером. Откуда только вытащил? Альфы уже пускали слюни, не думая, зачем они собрались. Потом Дженсен томно вздохнул и попросил дать ему воды, он задыхался от духоты. Шестеро альф чуть не столкнулись лбами у графина с водой. А как он пил?! Попутно теряя капельки, которые по ключицам скатывались под рубашку. Вторая половина альф впала в ступор. Пока продолжался этот цирк с конями, Джаред быстро протолкнул решение о Черте, и все единодушно проголосовали, сами не понимая за что. Как только решение приняли, Дженсен вскочил, сказал на прощание, что они все скучные зануды, и покинул зал. Заседание продолжилось.
Вечером Джаред хохотал с дедом на пару, вспоминая эту проделку, и любил Дженсена нежно и долго. В общем, они и свадьбу сыграли, и через год наследника родили — альфу, и трюк с заседанием проделали не раз. Та ещё парочка получилась, любящая, весёлая и слегка неадекватная.